Щемящая исповедальность…

(записка о творчестве Ивана Савина)

ПАВЕЛ ИВАНОВ-ОСТОСЛАВСКИЙ

Когда я читаю стихи известного белогвардейского поэта Ивана Ивановича Савина (Саволайнена), на ум мне, прежде всего, приходят два слова: «щемящая исповедальность… » И в самом деле, его стихи щемят душу, из-за них наворачиваются на глаза слёзы, наступает миг священных и всеочищающих слёз, миг катарсиса… Иван Савин является не только поэтом белогвардейской идеи, он шире и глубже, в нём трепещет живая русская душа, умеющая любить, страдать, восторгаться, ненавидеть и радоваться. Многие стихи Ивана Савина вполне можно назвать гениальными. Он, слава богу, в отличие, например от Тараса Шевченко или Горького, ни когда не был «залюблен» или искажён официальной литературоведческой пропагандой. Его творчество – это чистый родник, не отравленный ядом окололитературного политиканства. Иваном Савиным никогда не спекулировали, он никогда не продавался, не получал от режима свои тридцать серебряников ради миски с собачьей похлёбкой и уютного места на коврике у двери… Иван Савин не то, что демьяны бедные с маяковскими, которые пытались лизнуть власть с разбега… И как поэт и как человек он остался чист перед Богом и людьми. Он в своём творчестве ни разу не покривил душёй и именно поэтому его стихи не содержат даже самой маленькой толики фальши. Они чисты, прозрачны, хрустальны, как слеза ребёнка…

Во многих произведениях Ивана Савина присутствует мощное аристократическое начало. Оно проявляется больше исподволь, чем явно, открыто. Во многих его стихах чувствуется бескомпромиссная требовательность к слову, они изысканны, в них утончённость и гордость. Я люблю читать эти стихи. Как литературный гурман и смаковщинник, как поэт, наконец, я не могу равнодушно пройти мимо такой прелести… В стихах Ивана Савина чувства переливаются всеми цветами радуги, как если бы Вы смотрели на Солнце сквозь хрустальный бокал… происходит интерференция света… красиво, не правда ли?

Эстетика Ивана Савина имеет своим основанием классическую традицию русской литературы XIX века. У Ивана Савина был отличный литературный вкус! Он по праву входит в плеяду блистательных русских поэтов Серебряного Века. Пусть  любовь к его стихам и рассказам навсегда сохранится в умах и сердцах искушённых интеллигентных русских читателей.

*   *   *

Оттого высоки наши плечи,

А в котомках акриды и мед,

Что мы, грозной дружины предтечи,

Славословим крестовый поход.

Оттого мы в служенье суровом

К Иордану святому зовем,

Что за нами, крестящими словом,

Будет воин, крестящий мечом.

Да взлетят белокрылые латы!

Да сверкнет золотое копье!

Я, немеркнущей славы глашатай,

Отдал Господу сердце свое…

Да придет!.. Высокие плечи

Преклоняя на белом лугу,

Я походные песни, как свечи,

Перед ликом России зажгу.

1923

Стихотворение «Оттого высоки наши плечи… » является одним из самых мастерских, техничных и ярких в творчестве этого автора. Оно очень ритмизировано. В нём восторженность, мужественность, патриотизм, священное отношение к Родине и вере. Это блистательное стихотворение написано на одном дыхании.

Первый бой

Он душу мне залил метелью

Победы, молитв и любви…

В ковыль с пулеметною трелью

Стальные легли соловьи.

У мельницы ртутью кудрявой

Ручей рокотал. За рекой

Мы хлынули сомкнутой лавой

На вражеский сомкнутый строй.

Зевнули орудия, руша

Мосты трехдюймовым дождем.

Я крикнул товарищу: «Слушай,

Давай за Россию умрем».

В седле подымаясь, как знамя,

Он просто ответил: «Умру».

Лилось пулеметное пламя,

Посвистывая на ветру.

И чувствуя, нежности сколько

Таили скупые слова,

Я только подумал, я только

Заплакал от мысли: Москва…

1925

Здесь присутствует юношеская восторженность, мужественность, воинская доблесть, бесстрашие, ощущение святости, сакральности происходящего.

*   *   *

Любите врагов своих… Боже,

Но если любовь не жива?

Но если на вражеском ложе

Невесты твоей голова?

Но если, тишайшие были

Расплавив в хмельное питье,

Они твою землю растлили,

Грехом опоили ее?

Господь, упокой меня смертью,

Убей. Или благослови

Над этой запекшейся твердью

Ударить в набаты крови.

И гнев Твой, клокочуще-знойный,

На трупные души пролей!

Такие враги – недостойны

Ни нашей любви, ни Твоей.

1924

Мастерское стихотворение.  Трагичность и боль.

Корнилову  

В мареве беженства хилого,

В зареве казней и смут,

Видите – руки Корнилова

Русскую землю несут.

Жгли ее, рвали, кровавили,

Прокляли многие, все.

И отошли, и оставили

Пепел в полночной росе.

Он не ушел и не предал он

Родины. В горестный час

Он на посту заповеданном

Пал за страну и за нас.

Есть умиранье в теперешнем,

В прошлом бессмертие есть.

Глубже храните и бережней

Славы Корниловской весть.

Мы и живые безжизненны,

Он и безжизненный жив,

Слышу его укоризненный,

Смертью венчанный призыв.

Выйти из мрака постылого

К зорям борьбы за народ,

Слышите, сердце Корнилова

В колокол огненный бьет!

1924

Здесь юношеская восторженность, патриотизм. Фигура Корнилова сама по себе является неоднозначной. Генерал Корнилов участвовал в аресте царской семьи, он косвенно повинен в её смерти, но в тоже время он стал одним из вождей вооружённой борьбы против большевизма. В его лице демократическая (не царская) Россия боролась против большевистской России. Восторженность, с которой Савин относится к Корнилову, можно объяснить в первую очередь очень юным возрастом поэта.

*   *   *

Все это было. Путь один

У черни нынешней и прежней.

Лишь тени наших гильотин

Длинней упали и мятежней.

И бьется в хохоте и мгле

Напрасной правды нашей слово

Об убиенном короле

И мальчиках Вандеи новой.

Всю кровь с парижских площадей,

С камней и рук легенда стерла,

И сын убогий предал ей

Отца раздробленное горло.

Все это будет. В горне лет

И смрад, и блуд, царящий ныне,

Расплавятся в обманный свет.

Петля отца не дрогнет в сыне.

И, крови нашей страшный грунт

Засеяв ложью, шут нарядный

Увьет цветами – русский бунт,

Бессмысленный и беспощадный…

1925

В этом стихотворении Иван Савин предстаёт перед читателем как пророк. Впрочем, это и не удивительно. Настоящий поэт всегда является пророком и даже мессией. Здесь горечь и боль. Сильное аристократическое начало. Ощущение трагичности.

*   *   *

Кто украл мою молодость, даже

Не оставил следа у дверей?

Я рассказывал Богу о краже,

Я рассказывал людям о ней.

Я на паперти бился о камни.

Правды скоро не выскажет Бог.

А людская неправда дала мне

Перекопский полон да острог.

И хожу я по черному свету,

Никогда не бывав молодым,

Небывалую молодость эту

По следам догоняя чужим.

Увели ее ночью из дому

На семнадцатом детском году.

И по-вашему стал, по-седому,

Глупый мальчик метаться в бреду.

Были слухи – в остроге сгорела,

Говорили пошла по рукам…

Всю грядущую жизнь до предела

За года молодые отдам!

Но безмолвен ваш мир отсиявший.

Кто ответит? В острожном краю

Скачет выжженной степью укравший

Неневестную юность мою.

1925