Петр I,
адаптированная статья из “Энциклопедического словаря” Брокгауза и Ефрона

Петр I Алексеевич Великий — первый Император всероссийский, родился 30 мая 1672 года, от второго брака царя Алексея Михайловича с Натальей Кирилловной Нарышкиной, воспитанницей боярина А.С. Матвеева. Вопреки легендарным рассказам Крекшина, обучение малолетнего Петра шло довольно медленно. Предание заставляет трехлетнего ребенка рапортовать отцу, в чине полковника; в действительности, двух с половиной лет он еще не был отнят от груди. Мы не знаем, когда началось обучение его грамоте Н.М. Зотовым, но известно, что в 1683 г. Петр еще не кончил учиться азбуке. До конца жизни он продолжал игнорировать грамматику и орфографию. В детстве он знакомится с “экзерцициями солдатского строя” и перенимает искусство бить в барабан; этим и ограничиваются его военные познания до военных упражнений в селе Воробьеве (1683). Осенью этого года Петр еще играет в деревянных коней. Все это не выходило из шаблона тогдашних обычных “потех” царской семьи. Отклонения начинаются лишь тогда, когда политические обстоятельства выбрасывают Петра из колеи. Со смертью царя Федорa Алексеевича, глухая борьба Милославских и Нарышкиных переходит в открытое столкновение. 27 апреля толпа, собравшаяся перед красным крыльцом Кремлевского дворца, выкрикнула царем Петра, обойдя его старшего брата Иоанна; 15 мая на том же крыльце, Петр стоял перед другой толпой, сбросившей Матвеева и Долгорукого на стрелецкие копья. Легенда изображает Петра спокойным в этот день бунта; вероятнее, что впечатление было сильное и что отсюда ведут начало и известная нервность Петра и его ненависть к стрельцам. Через неделю после начала бунта (23 мая) победители потребовали от правительства, чтобы царями были назначены оба брата; еще неделей спустя (29-го), по новому требованию стрельцов, за молодостью царей правление вручено было царевне Софье. Партия Петра отстранена была от всякого участия в государственных делах; Наталья Кирилловна во все время регентства Софьи приезжала в Москву лишь на несколько зимних месяцев, проводя остальное время в подмосковном селе Преображенском. Около молодого двора группировалась значительная часть знатных фамилий, не решавшихся связать свою судьбу с временным правительством Софьи. Предоставленный самому себе, Петр отучился переносить какие-либо стеснения, отказывать себе в исполнении какого бы то ни было желания. Царица Наталья, женщина “ума малого”, по выражению ее родственника князя Куракина, заботилась, по-видимому, исключительно о физической стороне воспитания своего сына. С самого начала мы видим Петра окруженным “молодыми людьми первых домов”; первые, в конце концов, взяли верх, а “знатные персоны” были отдалены. Весьма вероятно, что простые, и знатные приятели детских игр Петра одинаково заслуживали кличку “озорников”, данную им Софьей. В 1683 — 1685 годах из приятелей и добровольцев организуются два полка, поселенные в селах Преображенском и соседнем Семеновском. Мало-помалу в Петре развивается интерес к технической стороне военного дела, заставивший его искать новых учителей и новых познаний. “Для математики, фортификации, токарного мастерства и огней артифициальных” является при Петре учитель — иностранец, Франц Тиммерман. Сохранившиеся (от 1688 г?) учебные тетради Петра свидетельствуют о настойчивых его усилиях усвоить прикладную сторону арифметической, астрономической и артиллерийской премудрости; те же тетради показывают, что основания всей этой премудрости так и остались для Петра тайной. Зато токарное искусство и пиротехника всегда были любимыми занятиями Петра. Единственным крупным, и неудачным, вмешательством матери в личную жизнь юноши была женитьба его на Е.О. Лопухиной, 27 января 1689 г., раньше достижения Петром 17 лет. Это была, впрочем, скорее политическая, чем педагогическая мера. Софья женила царя Иоанна тоже тотчас по достижении 17-ти лет; но у него рождались только дочери. Самый выбор невесты для Петра был продуктом партийной борьбы: знатные приверженцы его матери предлагали невесту княжеского рода, но победили Нарышкины, с Тих. Стрешневым во главе, и выбрана была дочь мелкопоместного дворянина. Вслед за ней потянулись ко двору многочисленные родственники (“более 30 персон”, говорит Куракин). Такая масса новых искателей мест, не знавших, притом, “обращения дворового”, вызвала против Лопухиных общее раздражение при дворе; царица Наталья скоро “невестку свою возненавидела и желала больше видеть с мужем ее в несогласии, нежели в любви” (Куракин). Этим, так же как и несходством характеров, объясняется, что “изрядная любовь” Петра к жене “продолжалась разве токмо год”, — а затем Петр стал предпочитать семейной жизни — походную, в полковой избе Преображенского полка. Новое занятие — судостроение — отвлекло его еще дальше; с Яузы он переселился со своими кораблями на Переяславское озеро, и весело проводил там время даже зимой.

Участие Петра в государственных делах ограничивалось, во время регентства Софьи, присутствием при торжественных церемониях. По мере того, как Петр подрастал и расширял свои военные забавы, Софья начинала все более тревожиться за свою власть и стала принимать меры для ее сохранения. В ночь на 8 августа 1689 г. Петр был разбужен в Преображенском стрельцами, принесшими весть о действительной или мнимой опасности со стороны Кремля. Петр бежал к Троице; его приверженцы распорядились созвать дворянское ополчение, потребовали к себе начальников и депутатов от московских войск и учинили короткую расправу с главными приверженцами Софьи. Софья была поселена в монастыре, Иоанн правил лишь номинально; фактически власть перешла к партии Петра. На первых порах, однако, “царское величество оставил свое правление матери своей, а сам препровождал время свое в забавах экзерциций военных”. Правление царицы Натальи представлялось современникам эпохой реакции против реформационных стремлений Софьи. Петр воспользовался переменой своего положения только для того, чтобы расширить до грандиозных размеров свои увеселения. Так, маневры новых полков кончились в 1694 г. Кожуховскими походами, в которых “царь Федор Плешбурской” (Ромодановский) разбил “царя Ивана Семеновского” (Бутурлина), оставив на поле потешной битвы 24 настоящих убитых и 59 раненых. Расширение морских забав побудило Петра дважды совершить путешествие на Белое море, причем он подвергался серьезной опасности во время поездки на Соловецкие острова. За эти годы центром разгульной жизни Петра становится дом нового его любимца, Лефорта, в Немецкой слободе. “Тут началось дебошство, пьянство так великое, что невозможно описать, что по три дни, запершись в том доме, бывали пьяны и что многим случалось оттого и умирать” (Куракин). В доме Лефорта Петр “начал с домами иноземскими обходиться и амур начал первый быть к одной дочери купеческой”. “С практики”, на балах Лефорта, Петр “научился танцовать по-польски”; сын датского комиссара Бутенант учил его фехтованию и верховой езде, голландец Виниус — практике голландского языка; во время поездки в Архангельск Петр переоделся в матросский голландский костюм. Параллельно с этим усвоением европейской внешности шло быстрое разрушение старого придворного этикета; выходили из употребления торжественные выходы в соборную церковь, публичные аудиенции и другие “дворовые церемонии”. “Ругательства знатных персонам” от царских любимцев и придворных шутов, также как и учреждение “всешутейшего и всепьянейшего собора”, берут свое начало в той же эпохе. В 1694 г. умерла мать Петра. Хотя теперь Петр “сам понужден был вступить в управление, однако же труда того не хотел понести и оставил все своего государства правление — министрам своим” (Куракин). Ему было трудно отказаться от той свободы, к которой его приучили годы невольного удаления от дел; и впоследствии он не любил связывать себя официальными обязанностями, поручая их другим лицам (например, “князю-кесарю Ромодановскому, перед которым Петр играет роль верноподданного), а сам оставаясь на втором плане. Правительственная машина в первые годы собственного правления Петра продолжает идти своим ходом; Петр вмешивается в этот ход лишь тогда и постольку, когда и поскольку это оказывается необходимым для его военно-морских забав. Очень скоро, однако же, “младенческое играние” в солдаты и корабли приводит Петра к серьезным затруднениям, для устранения которых оказывается необходимым существенно потревожить старый государственный порядок. “Шутили под Кожуховым, а теперь под Азов играть едем” — так сообщает Петр Ф.М. Апраксину, в начале 1695 г. об Азовском походе. Уже в предыдущем году, познакомившись с неудобствами Белого моря, Петр начал думать о перенесении своих морских занятий на какое-нибудь другое море. Он колебался между Балтийским и Каспийским; ход русской дипломатии побудил его предпочесть войну с Турцией и Крымом, и тайной целью похода назначен был Азов — первый шаг к выходу в Черное море. Шутливый тон скоро исчезает; письма Петра становятся лаконичнее, по мере того, как обнаруживается неподготовленность войска и генералов к серьезным действиям. Неудача первого похода заставляет Петра сделать новые усилия. Флотилия, построенная на Воронеже, оказывается, однако, малопригодной для военных действий; выписанные Петром иностранные инженеры опаздывают; Азов сдается в 1696 г. “на договор, а не военным промыслом”. Петр шумно празднует победу, но хорошо чувствует незначительность успеха и недостаточность сил для продолжения борьбы. Он предлагает боярам схватить “фортуны за власы” и изыскать средства для постройки флота, чтобы продолжать войну с “неверными” на море. Бояре возложили постройку кораблей на “кумпанства” светских и духовных землевладельцев, имевших не меньше 10 дворов; остальное население должно было помогать деньгами. Построенные “кумпанствами” корабли оказались позднее никуда не годными, и весь этот первый флот, стоивший населению около 900 тысяч тогдашних рублей, не мог быть употреблен ни для каких практических целей